Пуговица и Шпилька сидели в кафе.
Пуговица была молоденькая, а Шпилька повидала немало и была в жизни немного разочарована, потому что никогда не могла отличить настоящие волосы от искусственных.
- Главное, - говорила Шпилька, - берегись, чтоб тебя не пришили.
Пуговица слушала разинув рот.
- Всякие иголочки теперь водятся, - продолжала Шпилька. - И ниточки. Пришьют за милую душу.
Пуговица напугалась. Кое-как допив кофе, она бросилась бежать и дома сразу спряталась под кровать. А под кроватью Шило валялось, которое, как ни крути, было похоже на иголку.
- Как жизнь, Пуга? - приветливо сказало Шило.
- Нормально, - ответила Пуговица, вскочила в ужасе на стол и бросилась в кисель. В киселе было как-то спокойней.
Вылезши из киселя, Пуговица отряхнулась. Шило пока не пришивало. Зато неподалёку Пуговица увидела Вилку. Лежит, не шевелится! Но уж если тебя пришьют вилкой! Вот ужас-то!
Содрогаясь, Пуговица выскочила на улицу. А на улице - ёж! Вот где иголочки!
Пуговица побежала по тротуару, вдруг видит - телевизионная башня! Игла! Ужас! Ужас! Если такая пришьёт - о-го-го!
Пуговица прыгнула вправо-влево - и упала в грязь. Пока вылезла - все дырки грязью позабивала. Побежала домой, к киселю поближе. С ним как-то спокойней. Уж кисель никогда не пришьёт, разве немного замочит.
Вдруг видит Пуговица: на углу автомат с газировкой.
У автомата Молния стоит. Не та, что в небе гремит, а та, на которую куртки застёгивают.
Молния пить хотела, а трёхкопеечной монеты у неё не было.
- Эй, Кружочек! - крикнула она Пуговице. - Иди-ка сюда, я тебя в автомат брошу, пить охота.
- Я не Кружочек. Я - Пуговица.
- А где ж твои дырки? Как Пуговица ты не проходишь. Глянь в зеркало.
Пуговица глянула - и верно: все дырки забились грязью.
- Ты, наверное, Вилка, - смеялась Молния, блистая медным зубом, - или Ложка? А может, ты - Самолёт?
- Я - Пуговица.
- Коррова ты! - грубо сказала Молния и толкнула Пуговицу плечом.
Стал собираться народ.
И тут откуда ни возьмись - Иголка.
- Иди-ка сюда, - поманила она Пуговицу пальцем. - Пойдём-ка к Нитке.
Пуговица совсем растерялась, и Иголка отвела её к Нитке.
Нитка сурово глянула на Пуговицу:
- Ты где пропадала?
- Да я так...
- Служила?
- Да нет, я с киселём...
- Ах ты была свободна, - сказала Нитка и прочистила Пуговице иголкой один глазок. - Это хорошо. - И она прочистила другой глазок. - Хорошо быть свободным. - И она прочистила третий. - Но в киселе нет счастья, надо делом заниматься. - И она прочистила Пуговице последнюю дырку и тут же иголочкой её и пришила.
Пуговица огляделась. Рядом с ней были пришиты и другие пуговицы, которые всё время застёгивались. Всё вокруг было застёгнуто.
Даже небо. Днём застёгнуто оно на Солнечную пуговицу, ночью - на Лунную.
А там далеко-далеко, в глубине небесного свода, всегда мерцают над нами звёздные пуговички. Они держат на себе огромные миры, чтоб те не рассеялись в пространстве.Пересказал с латышского Юрий Коваль
Художник Сергей КоваленковИз сборника стихов в прозе "Эпифании"Перевод с латышского Ю. Левитанского
«Эпифании» — своеобразные стихотворения в прозе. Это эмоционально-публицистический диалог с читателем, философские раздумья о жизни, о морально-этических нормах личности в обществе, о человеческом долге.
«Эпифании, — говорит автор, — это небольшие импульсы, крохотные вспышки, чей свет с необычайной яркостью выхватывает из темноты отдельные моменты жизни...»
* * *
Печаль свободна.
В гневе человек связан.
Нетерпимость горька.
Лучше всего, если можешь взглянуть на мир сквозь печаль. Печаль свободна, у нее свободные крылья птицы.
Вот почему, когда мне печально, я смотрю на людей с сочувствием, ибо печаль меня возвышает. Жалость тянет обратно, туда, вниз, на землю. Высокомерье ждет, чтобы кто-нибудь обратил вниманье. Можно ли печали не быть возвышенной?
Печаль — это сумерки души, час, когда солнце уже село, а звезды еще не взошли (не зажигай огня в комнате!).
Катится битком набитый трамвай, поблескивая белесым глазом циклопа. Люди спешат с новогодними елочками. Переполненная нами земля, как ты связана, как несвободна! Какие узлы нас связали и спутали друг с другом! Спутаны друг с другом так, что не распутать.
Я в своей печали свободнее вас. Я могу отправиться, куда захочу (не зажигай огня в комнате!).
Было ли у вас когда-нибудь время, чтобы быть печальным? Могли вы себе позволить не зажигать огня в комнате?
* * *
Ради бога, не обещай мне ничего большого. Не надо. Вот маленький спичечный коробок — в нем я живу.
Можешь взять свои вещи и перебраться ко мне. Если мир начнет отрицать нас, подавляя своим величьем, мы попросим Адама и Еву, чтобы они нас не производили на свет.
Вот маленькое колечко — в нем я живу. Я кладу его на камень и сам сажусь посредине. Можешь взять свой бинокль и перебраться ко мне. Присядь со мной рядом в середине кольца и оглядись вокруг. Не наши ли с тобой имена написаны там, на горизонте?
Но перед тем, как перебраться ко мне, обещай мне, что ты не притащишь с собой ничего большого. Оставь эти большущие туфли, которые то и дело натирают ноги, и эту большую планету оставь за нашим кольцом, здесь ей не место.
Вот эта крохотная мысль, не дающая мне покоя — о прахе и пыли, в которые должен я вдохнуть мое дыханье, о маленькой жизни в маленьком этом кольце.
* * *
Ничто в этом мире не дается нам сразу. Странно устроен мир. Подожди, говорят на каждом шагу, подожди, подожди.
Жду постоянно и трудно. Жду, когда подойдет троллейбус. Жду, когда сварится картошка. Жду, когда попаду на небо. Но и тут мне говорят: не спеши, подожди, сперва свое проживи на свете.
Мир живет ожиданьем. Мать ждет ребенка, девочка ждет любви, заслуженный ждет ордена, страждущий ждет избавленья. Подожди, потерпи немного. И когда ты терпишь, время останавливается — превращается в ожиданье. Каждый отрезок времени становится этаким праздным ленивцем. Он ждет следующего мгновенья, как бы пятясь назад, задом наперед.
Чтобы приблизиться, надо идти навстречу, а не ждать.
Говорят — подожди, утро вечера мудренее. Не скрывается ли за этим ленивец — мол, не делай сегодня того, что можно сделать завтра? Так откладывается завтра на еще один день. Разве будущее — это пятящийся задом наперед огромный зеленый рак, ползущий нам навстречу?
Мы придем к будущему или будущее придет к нам?
Подожди, будущее придет. Подожди, пока футбольные ворота побегут навстречу мячу и мишень подойдет поближе, выпрашивая себе пулю. Подожди! Потерпи! Не стремись! Жди терпеливо, и твое время придет.
Но так придет к тебе только гроб твой. Уж он-то придет. И вынесут тебя вперед ногами.
Благое приходит с ожиданьем, — говорит пословица.
Нет уж! Чтобы приблизиться — надо идти навстречу, а не ждать!
